Книга Все правые руки - Юрий Витальевич Яньшин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я понимаю, Валерий Василевич, и не промедлю с этим.
Когда связь отключилась, Афанасьев потер рукой осунувшееся от напряжения лицо и произнес:
– Ну, что ж, товарищи, время у нас еще как минимум час до появления первой информации из Нью-Йорка, а мы еще не так и не обедали. В нашем возрасте нарушение режима питания, как утверждают врачи, очень вредит здоровью. Всем предлагаю пойти подкрепить свои силы, которые нам сегодня еще понадобятся. Я давеча проходил мимо столовой и уловил запах грибного супа. Восхитительный аромат, скажу я вам откровенно.
III
01.07.20г., 12ч.00мин., Украина, г. Киев, Министерство обороны, Воздухофлотский проспект, д.6.
Сегодняшняя суета наблюдалась не только в российском военном ведомстве. Куда большее напряжение можно было наблюдать в коридорах и залах аналогичного ведомства в Киеве. Различие было лишь в том, что в Москве суета ощущалась, как деловое напряжение, а в Киеве она была вполне реальной. Такого обилия людей в погонах объединенное здание Министерства обороны и Генштаба, пожалуй, еще ни разу не видело на своем веку. Люди целыми толпами с самого утра сновали туда и сюда. Казалось, что здесь сосредоточился весь офицерский корпус Збройных Сил. Они стремительно сновали из одного помещения в другое, что-то согласовывая на ходу, что-то перенося из одного кабинета в другой, какие-то бумаги переходили из рук в руки, выкрики и команды слышались отовсюду. При этом у всех участвующих в этом бедламе людей были поразительно одухотворенные и радостные лица. Последний раз такие лица у них были совсем недавно, когда они в прямом эфире наблюдали гибель своих недругов под стенами Кремля. Все, кто сейчас находился в этом здании были почти на 100% убеждены, что на долю Украины, наконец, выпал счастливый случай поквитаться с ненавистной Рашкой и за Крым и за Донбасс. Но если возврат Крыма считался ими хоть и вполне реальной, но все же не первостепенной целью, то приведение к послушанию Донбасса стало уже почти осуществившимся фактом. Нужно было всего-то вогнать бомбами проклятых шахтеров в землю, да так, чтобы они оттуда и вылезти не смогли. А с этим дело обстояло как нельзя лучше. Спасибо друзьям из Америки за то, что они любезно предоставили текущую информацию по обстановке в мятежных городах прямо со спутников. Это облегчало задачу по наведению и коррекции огня, в целях наиболее эффективного разрушения инфраструктуры неподконтрольных до сегодняшнего дня территорий. У некоторых, особенно недоверчивых офицеров, правда, то и дело мелькали нехорошие мысли, и слегка сосало под ложечкой от ожидания ответных действий со стороны Московии (так, с недавних пор, принято официально называть Россию). Однако льющаяся неустанным потоком из всех розеток информационная пропаганда убеждала в невозможности ватников что-то противопоставить сокрушительному натиску со стороны ВСУ и добровольческих карательных батальонов. После пяти часов непрерывного моря огня и стали на головы «сепаров», все больше и больше офицеров Минобороны склонялось к мнению о том, что Москва в очередной раз промолчит по большому счету, отделываясь грозными филиппиками воинственно настроенной Хазаровой, но это никого не беспокоило на Воздухофлотской.
Вкусно отобедав борщем с пампушками, высшие офицеры ВСУ опять собрались в той части здания, где находился Генштаб, а еще точнее – в просторном кабинете Начальника Генерального Штаба ВСУ. Именно сюда, а не в кабинет Министра обороны стекалась вся оперативная информация. Место во главе стола, по праву хозяина, занял сам Корнийчук. Министр обороны довольствовался местом в основании стола, расположенного, как обычно, буквой «Т». Всегда ревнивый к соблюдению «местничества» Таран, покрутив носом, все-таки решил взять инициативу в свои руки:
– Я, смотрю, Сергей Петрович, операция по зачистке ОРДЛО идет полным ходом и в соответствии с разработанными в вашем ведомстве планами?
– Да, все так, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, – ответил барственным тоном Корнийчук, потирая в вожделении руки. – Все развивается по планам. Даже удивительно говорить о таком, при нашей всегдашней безалаберности. В кои то веки мне не стыдно ни за командование, ни за исполнителей.
– Мне никогда не было стыдно за исполнителей, – решил поставить на место Министр Начштаба. – Наши патриоты всегда честно исполняли свой долг перед державой. И не их вина, что они были неоднократно предаваемы своими командирами, сидящими в высоких и теплых кабинетах.
– Именно это я и хотел сказать, – сухо ответил на колкость своего коллеги Сергей Петрович.
Генералитет, собравшийся здесь, едва не в полном составе, даже не смотрел в сторону своего начальства, предпочитая не вмешиваться в привычную перепалку между высшими командирами. Они во все глаза смотрели на завораживающую картину погибающих городов, передаваемую на персональные мониторы, стоящие напротив каждого из присутствующих. Говорят, что можно бесконечно смотреть на пламя костра, льющуюся воду и танцующую женщину. Люди, оснащенные, большим количеством крупных звезд на погонах, могут дополнить эту теорию, заявив о том, что также можно бесконечно наблюдать за агонией уже поверженного, но еще не уничтоженного врага. Отсутствие ветра не дававшее дыму от пожаров рассеяться создавало иллюзию, будто в апокалиптическом огне полностью выгорают оба города.
Поразмыслив как следует, и, решив пока не затевать ссору по поводу присвоения победных лавров, пока операция не подошла к финальной стадии, Андрей Васильевич, вполне миролюбиво попросил:
– Пока мы обедали, возможно, произошли какие-нибудь события, о которых мы пока не в курсе. Вы у нас владеете всей оперативной информацией. Поделитесь с коллегами, если вас не затруднит.
– Конечно же, не затруднит, – пошел на примирение Корнийчук. – За полтора часа нашего с вами отсутствия никаких кардинальных событий в оперативной обстановке не произошло. Мы по-прежнему владеем стратегической инициативой. Как вы уже все успели заметить, первыми же залпами, по заранее разведанным координатам были накрыты почти все имеющиеся в распоряжении сепаратистов средства противовоздушной обороны, а также радиолокационные станции по разведке и контролю стрельбы типа «Зоопарк-1». У сепаратистов остались в тылу лишь отдельные элементы радиолокационных станций и станций РЭБ батальонного уровня, не представляющие для нас какой либо угрозы. Поэтому с полным правом можно говорить о том, что контрбатарейная система, так пугавшая прежде наших артиллеристов, перестала существовать не только как единый организм, но и в полном смысле слова. Впоследствии, благодаря уточняющим данным от наших друзей и наших беспилотников, мы перенесли огонь на уничтожение, так называемых «блокпостов», долговременных укрепленных оборонительных точек, вражеской бронетехники, хоть и поврежденной, но врытой в землю и служащей неким подобием артиллерийских батарей, выдвинутых к переднему краю обороны. Попутно мы постарались, как можно сильней повредить гражданскую инфраструктуру «столиц» сепаратистов. Так что, организованные мятежниками и их русскими подельниками заслоны можно списать в разряд невосполнимых потерь. Разрозненные и деморализованные кучки уцелевших сепаратистов, в панике и теряя на ходу табельное оружие, спешно ретируются в сторону городских построек Донецка и Луганска. Мы решили не препятствовать этому, так как из сложившейся ситуации можно извлечь определенную выгоду. Раненые в большинстве случаев и доведенные до состояния крайнего сумасшествия они уже не представляют никакой угрозы. Добравшись до города. Они только лишь усилят панику, и без того, царящую на улицах. А самое главное заключается в том, что чем больше народу окажется в осажденных городах, тем скорее они сдадутся, доведенные до крайней степени отчаяния от нехватки элементарных условий существования. Без воды, без электричества и подвоза продуктов, весь их угар мигом стихнет, и мы сможем беспрепятственно войти в города, не проливая своей крови при штурме. Сепаратисты по-прежнему надеются, что мы увязнем в уличных боях, где они будут расстреливать из гранатометов нашу штурмовую технику. Но мы обманем их ожидания. Теперь дальше. На этом, как вы помните, мы не остановились, а перенесли всю тяжесть средств огневого поражения на бронетехнику противника, сосредоточенную в специально оговоренных с ОБСЕ (хе-хе) местах постоянной дислокации. Я сейчас не могу предоставить в ваше распоряжение точные данные о потерях вражеской бронетехники, но думаю, что не ошибусь сильно, если назову их потери в размере 25—30% от всего парка, имеющегося на ходу. А это по оценкам может составлять примерно 200 единиц. И это только полностью выведенная из строя бронетехника, без учета поврежденной и нуждающейся в заводском ремонте.
